В зале Центрального Дома актера ждут премьеру «Кабаре Терезин». Спектакль основан на музыке и текстах, написанных и исполненных заключенными концлагеря Терезиенштадт в 1942-1944 годах. Спектакль этот существует уже 27 лет, с разными исполнителями на разных языках его видели в странах Европы и Америки, но каждый раз это было чтение документов, перемежающееся музыкальными номерами. В Москве он впервые предстанет как полноценное театральное действо.

По мощи жизнелюбия и духовной стойкости эта история сопоставима с той, что рассказана в оскароносном фильме Роберто Бениньи «Жизнь прекрасна», — но она масштабнее. В гетто, куда нацисты согнали ученых, музыкантов, актеров, литераторов, художников со всей оккупированной Европы, его обреченные на смерть узники — среди них были звезды эстрады Праги, Вены и Берлина — организовали кабаре, которое работало несколько лет, вселяя в людей волю к жизни и веру в непременное освобождение.

Там читались лекции об искусстве, была поставлена детская опера, собранный из узников оркестр и хор исполнили «Реквием» Верди. Небывалый взрыв художественной активности заметили нацисты; по приказу Геббельса в Терезине соорудили «образцовое гетто», которое и продемонстрировали делегации Красного Креста. Сняли пропагандистский фильм «Фюрер дарит евреям город». Картину можно видеть на YouTube: там счастливые евреи превращают полузаброшенный городок в земной рай, возделывают грядки, играют в футбол и куют чего-то железного под звуки знаменитого канкана, написанного евреем Оффенбахом. Все участники фильма после съемок были отправлены на сожжение в Аушвиц.

Идея вернуть эти тексты к жизни принадлежит австрийскому режиссеру Александру Вехтеру, родители которого погибли в Аушвице. В спектакле использованы подлинные тексты и ноты, хранящиеся в архивах Терезиенштадта; недостающую музыку написал композитор Сергей Дрезнин, для которого тема, связанная с искусством Сопротивления, тоже оказалась личной: «Мой папа сидел в шарашке — его упекли в порядке борьбы с космополитизмом. Он был блестящий офицер морской авиации, обеспечивал радиолокационную поддержку «Нормандии — Неман», войну закончил в Кенигсберге. Играл джаз на фортепиано, писал музыку, только что поженились с мамой, и — бум! — кто-то состряпал ложный донос, разоблачил «еврейский заговор», завели «дело», и — на пять лет! Поэтому история кабаре Терезин меня особенно перепахала. Там был невероятный взлет творческой энергии, и в кабаре это было не попасть: оно помогало людям выжить. Там были все жанры, кроме трагедии. Артисты смеялись: «Приезжайте все к нам — у нас можно похудеть!», «Чтоб не сгинуть с голодухи, не теряйте бодрость духа!». Этот настрой на музыку, острое слово, злободневную шутку был для всех очень важен: кто внутренне ломался — был обречен на смерть. Нужно уметь бороться с невзгодами, даже если все вокруг невыносимо — об этом наш спектакль».

Полуконцертный вариант спектакля сделала полноценной музыкальной драмой московский режиссер Нина Чусова, ранее создававшая с Сергеем Дрезниным мюзиклы «Екатерина Великая» и «Яма». Основываясь на письмах узников Терезиенштадта, она написала пьесу, которую и увидят москвичи.

Нужно уметь бороться с невзгодами, даже если все вокруг невыносимо, — об этом спектакль «Кабаре Терезин»
— Я взялась за написание либретто по документам — письмам, песням, которые сохранились в Терезиенштадте, — рассказывает Нина Чусова. — Авторы текстов — поэты-узники Терезиенштадта, их имена перечислены в программке. За этими листками бумаги вставали тени реальных людей, их судьбы. И потом, когда мы с артистами готовились к репетициям, они изучали биографии вполне конкретных людей, которых играют. И знаете, чем поражали письма: они пронизаны не гневом, даже не отчаянием, — в них любовь, надежда и упрямая вера, что все хорошее обязательно вернется. Эти люди до конца верили в освобождение, хотя смерть уже дышала в лицо.

Этот материал удивительным образом отзывался в нашей сегодняшней жизни: как раз объявили пандемийный карантин, и у мальчика, который играет в спектакле, умер от коронавируса папа, и полная неизвестность впереди — это всех нас полностью накрыло. Но романтизм, которым пронизан весь этот материал, странным образом и нам помогал. Именно романтизм, как ни странно слышать это слово в применении к концлагерю. Спектакль — о том, как люди даже в этих обстоятельствах умели сохранить не только волю к жизни, но и ее радость: «Обнимитесь, друзья, нам без юмора нельзя!» — это из «Марша терезинцев», написанного Карелом Швенком. Эта тема душевной стойкости нужна нам сегодня: мы стали уж слишком уязвимыми, сразу впадаем в уныние. Так что ощущение сопричастности очень важно для спектакля. Наши первые пробные спектакли в Москве были показаны в небольшом подвале, где зрители сидели вплотную к актерам, — и сейчас, при переносе на большую сцену, мы хотим сохранить эту интимность, чтобы было ощущение, что зрители — часть происходящего.