8 июля знаменитому музыканту, культурологу, журналисту и коллекционеру Александру Липницкому исполнилось бы 70 лет. 27 марта 2021 года его жизнь трагически оборвалась: Александр провалился под лед во время утренней прогулки на лыжах вместе со своей собакой Тирексом. Обстоятельства смерти одного из основателей легендарной группы «Звуки Му» так остались до конца не выясненными. Накануне юбилея мы встретились с вдовой музыканта Инной Липницкой и поговорили о его судьбе.

Незадолго до гибели Липницкий начал готовить выставку в Музее имени Андрея Рублева, которая теперь превратилась в посвящение. С Инной Липницкой мы беседовали в окружении личных вещей Александра, фотографий, икон, которые он собирал по всей стране, и картин, что дарили ему друзья, среди них – Виктор Цой, Тимур Новиков и многие другие легенды андеграунда.

На фоне желтых стен зала Музея древнерусской культуры и искусства коллекция икон Александра Липницкого смотрится нарядно. Здесь несколько десятков произведений, – от XV до XIX веков — которые нельзя отнести к классике иконного жанра. Все они со своей народной «изюминкой»: украшены орнаментами, порой с наивными ликами, – авторы этих образов часто отходили от канонической традиции. Не зря Александр Липницкий называл свое собрание «нарядной коллекцией».

Выставка получилась под стать иконам и характеру коллекционера – праздничной, при этом с глубинным подтекстом. В финале экспозиции зрители попадают в мемориальный кабинет: в его центре антикварный стол, за которым работал Липницкий, а вокруг фотографии, современное искусство, книги, уникальные предметы из стекла, мощные резные изразцы и наличники. Все эти вещи окружали Александра при жизни. В этих интерьерах мы беседуем с вдовой творца и летописца андеграундной культуры Инной Липницкой.

Ушел в своем стиле

– Инна, до сих пор не верится, что Александр так странно и неожиданно погиб. Удалось ли выяснить, что произошло?

– Точно никто ничего так и не знает. Нет свидетелей. Но все произошло в стиле моего мужа. Он так любил жизнь и считал себя счастливчиком. Был уверен, что ничего с ним никогда не произойдет. Поэтому он пошел на лед, хотя видел, что вода течет, начался ледоход.

В то утро внук Дима ходил на лыжах с Сашей, но в другую сторону. Когда они вернулись, Дима сказал, что не пустил бы Сашу в ту сторону, где вода. А после этого мой муж решил сходить на лыжах еще раз, уже вместе с Тирексом. Непонятно, они одновременно провалились, или пес побежал на лед, провалился, а Саша попытался его спасти. Но Саша был бесстрашным: допускаю, что, если Тирекс побежал на реку, мой муж немедля бросился за ним.

– В семье всегда был культ собак. Много их было?

– Когда мы познакомились, был Джим. Вот он на фотографии (показывает на черно-белое фото над письменным столом). Джим погиб, когда мы только поженились, – попал под машину. Потом какая-то дворняжка прибились, но скоро убежала. Потом появилась собака по кличке Узи – как израильский автомат. Такой был отчаянный пес – его пристрелили. Якобы он бросался на велосипедистов. Потом появилась Джули – она четыре раза подряд рожала щенков, видимо, устала от этого и стала агрессивной.

Однажды, а было это в начале 2000-х годов, Саша с ней гулял, и она полезла драться с соседскими псами – огромными московскими сторожевыми. Джули меньше – наполовину немецкая овчарка, наполовину дворняга. Саша буквально вырывал ее из пасти – они его тоже покусали. У него был открытый перелом… Потом появился Тирекс. Его мы взяли у друзей с соседней дачи: они очень творческие люди, строят на Николиной горе дома в стиле кубизма.

– Завели после смерти Александра собаку?

– Нет. Пока не готовы.

– Культ лыж тоже был?

– Да. Саша чуть ли не каждый день ходил на лыжах зимой.

– На даче на Николиной горе, откуда он вышел на прогулку в тот злосчастный день, ковался русский рок. Что там сейчас? Может ли она стать мемориальным местом, доступным для публики?

– Я бы очень хотела сохранить этот дом. В 1985 году Саша организовал там звукозаписывающую «Студию Му». Пока все это не тронуто. Но дом очень старый – его нужно реставрировать. Многие мне говорят, что проще сломать и построить новый, но я не хочу. Сейчас мы живем на первом этаже, а на втором – «Студия Му» и гостевая комната, где по-прежнему часто останавливаются музыканты – друзья Саши.

– Что-то в последнее время записывалось на этой студии?

– Нет. Она последние годы она как студия не использовалась. Но домашние концерты там бывают. Саша любил устраивать там музыкальные вечера на Новый год. Однако, поскольку дом хрупкий, последний новогодний концерт еще при жизни Саши проходил не в студии, а в галерее на Николиной горе. Это ведь поселок работников Академии наук и искусства, поэтому там есть такой арт-центр, где проходят выставки, детские мероприятия и концерты.

– Готовясь к этой выставке, вы, очевидно, разобрали иконы, изразцы, наличники. Насколько велика коллекция?

– Трудно сказать. Старший сын сейчас ее каталогизирует, чего даже Саша не делал. Есть иконы, работы современных художников, которые они дарили Саше или он покупал. Есть мебель и картины, которые осталась от семьи Липницких, врачей-гомеопатов. Правда, у нас сохранилось только три небольшие работы.

Липницкие собирали художников конца ХIХ – начала ХХ веков. Мы с вами сейчас сидим за рабочим столом из московской квартиры на Каретном, который достался Саше от них. У них была шикарная мебель с инкрустацией: они любили карельскую березу.

В начале 1990-х квартиру Сашиного отца ограбили. Остальное осталось вдове Давида Теодоровича – Наталье Рощиной, его второй супруге. Мы с ней дружим – прекрасная женщина. Она потом вышла замуж за известного врача и помогала нашей семье, если с Сашей что-то случалось. Как раз когда его покусали собаки, муж Натальи помог с лечением.

– Из тех украденных вещей многое найдено, в том числе портрет бабушки Александра – Анны Эммануиловны, написанный известным советским художником Артуром Фонвизиным. Александр особенно дорожил этой картиной. Портрет был обнаружен спустя пару месяцев после гибели Александра. Где он теперь?

– У нас на даче – в гостиной. Портрет очень большой. А комнатки у нас маленькие, поэтому поставили там, где места побольше.

– А от другой бабушки – легендарной актрисы Татьяны Окуневской что-то осталось в вашей семье?

– У нее особо ничего не было. После лагеря она очень скромно жила. Татьяна Кирилловна умерла в 2002 году. Она сильно повлияла на Сашу, хотя он иногда критично к ней относился. Когда я с ней познакомилась, она уже вела довольно аскетичный образ жизни. Занялась своим здоровьем. Жила по системе доктора Поля Брегга. Раз в год она голодала целый месяц, раз в месяц – три дня, и раз в неделю – один день.

Для своих 88 лет она была очень здоровая. Бегала каждое утро с нашей горы к реке, когда летом у нас жила по месяцу-два. У нас были прекрасные отношения – она была веселым человеком. Но, когда были праздники, могла много чего себе позволить: много съесть и выпить, как в прежние времена, когда ходила на приемы со своим вторым мужем, писателем Борисом Горбатовым (сценарист, журналист, военный корреспондент, лауреат двух Сталинских премий – М.М.), за которым она была замужем до концлагеря. Когда она выпивала, то раскрепощалась: могла кого-то оскорбить, флиртовать с мужчинами, веселиться. Саша всегда ее сдерживал.

Аванград: роковой и иконный

– С чего вообще началось его увлечение иконами? Говорят, дело не только в наследственности – а в семье Липницких было много коллекционеров. Александр самостоятельно пришел к собирательству. Это так?

– Страсть к древнерусскому искусству зрела в нем постепенно. Его бабушка и дедушка собирали живопись, хотя и иконы у них тоже были в коллекции. Для Саши коллекционирование сначала было не столько увлечением, сколько способом заработка. Зная в толк в искусстве, он умел находить иконы и перепродавать, а деньги тратил на записи альбомов. Первую свою коллекцию он целиком продал, и все эти деньги пошли на рок-музыку. Но потом погрузился в собирательство.

– Какая из икон была для него лично самой ценной?

– Спас Нерукотворный XVII века. В начале 1990-х, когда мы уже были женаты, он стал собирать новую коллекцию. Все началось как раз с этой иконы. Это было такое бандитское время…

И вот однажды к нам пришел человек весьма бандитской наружности – по совету знакомого дилера, который сегодня – очень известный галерист. По этому человеку было видно, что и убить может. Купил у нас эту икону. Через несколько дней звонит и говорит, мол, вы мне какое-то фуфло продали. Хотя икона прекрасная. Но, видимо, у него были какие-то консультанты, которые убедили его в обратном. Мы ответили – без проблем и вернули деньги. Саша тогда сказал, что это знак – раз она к нам вернулась, надо заново собирать коллекцию. Причем покупал иконы в народном стиле, с орнаментом, как на этой. Нетипичные.