В Узбекистане завершились президентские выборы. Хотя предварительные итоги будут объявлены только 30 марта, ни у кого нет сомнений в том, что победу одержал действующий лидер страны. 77-летний Ислам Каримов руководит Узбекистаном последние 26 лет, и все актуальнее становится вопрос о том, кто станет его преемником на посту президента.

В Узбекистане закончилось голосование на выборах главы государства. К десяти часам утра на избирательных участках побывала треть избирателей, ближе к полудню — более половины. «Выборы прошли в спокойной обстановке, нарушений не зарегистрировано. Избирательные участки закрыты, голосование закончено, члены участковых комиссий ведут подсчет голосов», — заявил зампредседателя ЦИК Узбекистана Комилжона Адилова. Предварительные результаты будут оглашены 30 марта.

Формально на выборах за пост главы Узбекистана боролись четыре человека: действующий президент и глава Либерально-демократической партии Ислам Каримов, представитель Народно-демократической партии Хатамжон Кетмонов, член Демократической партии «Миллий тикланиш» Акмаль Саидов и представитель Социал-демократической партии «Адолат» Наримон Умаров.

Однако ни у кого нет ни малейшего сомнения, что победу одержит Ислам Каримов, который бессменно руководит страной уже 26 лет.

Каримов находится у власти с 1989 года, когда стал первым секретарем ЦК Компартии страны. После этого он трижды — в 1991, 2000 и 2007 году — избирался главой государства. По мнению экспертов, главной задачей нового президентского срока для Каримова будет создание консенсуса внутри элиты, беспокойство внутри которой начинает нарастать.

От самого Каримова резкой смены политического курса ждать не стоит, но перемены назревают, считает специалист по Центральной Азии, преподаватель МГИМО Иван Сафранчук:

«Система работает, хотя и со скрипами. Идет подковерная борьба, и конфликт может вырваться наружу. Система к этому подошла близко».

Один из наиболее ярких эпизодов, свидетельствующих о такой борьбе, — преследование дочери президента Гюльнары Каримовой, которую правоохранительные органы страны обвинили в финансовых махинациях в составе преступной группы.

По мнению Сафранчука, Каримову предстоит «перевести конфликты в легальное поле путем нахождения компромисса элит». «Я думаю, Каримов не может дальше накапливать свою власть, однако при этом он четко демонстрирует, что помимо его воли ничего не произойдет», — говорит эксперт.

Узбекистан остается одним из самых жестких авторитарных государств Центральной Азии; тема преемника открыто не обсуждается, но непублично становится все более значимой.

Регулярно появляются слухи о плохом состоянии здоровья 77-летнего лидера, в частности о якобы перенесенной им серии инфарктов, но официально они никак не подтверждаются.

Ариэль Коэн, директор Центра энергии, природных ресурсов и геополитики Института анализа международной безопасности в Вашингтоне называет несколько возможных кандидатур на роль преемника: это председатель Службы национальной безопасности (СНБ) Рустам Инноятов, премьер-министр Шавкат Мирзияев и его первый заместитель и министр финансов Рустам Азимов.

Как отмечается в экспертном докладе Центра Карнеги «Узбекистан: Транзит пока не виден», подготовленном Алексеем Малашенко, Мирзияев принадлежит к самаркандско-бухарскому клану и приходится дальним родственником российскому миллиардеру Алишеру Усманову. Премьер известен личной преданностью Каримову и пользуется популярностью у населения. Рустам Азимов считается лучшим финансистом Узбекистана и «относится к внеклановому поколению узбекской элиты».

Рустам Инноаятов много лет входит в ближайшее окружение Каримова и возглавляет самую влиятельную силовую структуру в стране. По мнению экспертов, именно руками Рустама Инноятова президент уничтожил бизнес-империю своей дочери Гульнары. В то же время противостояние Инноятова и Каримовой рассматривалось многими одновременно как борьба за расположение узбекского президента и как борьба за его наследие.

«Среди потенциальных претендентов на президентский пост однозначно пророссийски ориентированных политиков нет», — говорится в докладе.

«Трудно предсказать, кто станет наследником, но переходный период в Узбекистане будет намного труднее, чем в богатом и компактном Туркменистане (пожалуй, самый жесткий авторитарный режим региона). На кону в Узбекистане гораздо больше: и с военно-политической, и с экономической точек зрения.

Столкновение китайских, российских и исламистских интересов сделает переходный процесс в Узбекистане напряженным и интересным», — уверен Коэн.

Сейчас в Узбекистане наблюдается определенная стабильность, однако за ней скрываются ряд проблем, которые постепенно усиливают внутреннее напряжение. «Закупорена связь «регионы – центр», загнаны в подполье радикалы-исламисты, на границе того и гляди появятся бородатые представители движения «Талибан», — перечисляет Коэн.

Каримов, хотя и является выходцем из самаркандского клана, сумел заработать себе авторитет национального лидера. С его уходом в республике неминуемо обострится клановая борьба.

Смена лидера и угроза последующей за ней радикализации исламистских движений в Узбекистане может существенно повлиять на обстановку в Центральноазиатском регионе и затронуть интересы России, США и Китая. Хотя американцы и критикуют Узбекистан за нарушения прав человека, в Вашингтоне все же полагают, что стабильный режим Каримова — меньшее из зол.

Радикализация ситуации в Узбекистане еще больше осложнит ситуацию для соседнего Афганистана. Каримов удобен для Вашингтона еще и тем, что «не присоединяется ни к каким евразийским союзам», важным для Москвы, рассказал Алексей Малашенко.

Несмотря на отток из России узбекских гастарбайтеров, в экономике Узбекистана не все так плохо. На рынок страны приходят западные инвесторы. В феврале Германия заявила, что готова инвестировать в Узбекистан $2,8 млрд. Ведутся переговоры с Южной Кореей. Согласно прогнозам на 2015 год Азиатского банка развития, рост ВВП Узбекистана может снизиться лишь незначительно, с 7,1 до 7% в год.

Впрочем, особых успехов ждать от узбекской экономики не стоит: «Каримов даже близко не Ли Куан Ю. Узбекистан не смог создать современную рыночную экономику, как это сделал его северный сосед — Казахстан», — заключает Коэн.