Говоря об аналогах нынешней выставки, которая показывает древности IV века до н. э. из Филипповских курганов, многие вспомнят «Золото скифов» и «Сокровища Трои из раскопок Шлимана». Но ближе, пожалуй, международный проект, показанный в 2020-2021 годах в Берлинском музее преистории и древней истории, Эрмитаже и Историческом музее.

Там тоже речь шла о железном веке. Железо, кстати, позволило усовершенствовать конную упряжь. Конь стал верным спутником, благодаря которому расстояния в степи стали считаться в днях скачки. Степной мир обретал очертания границ с другими культурами и царствами, которые присматривались к лихим всадникам с непраздным интересом.

Кроме того, выставка 2021 года позволяла увидеть вместе находки, хранящиеся в музеях Берлина, Москвы, Петербурга. Находки из Филипповских курганов — в музеях Уфы и Оренбурга, и выставка в ГМИИ им. А.С. Пушкина — первая возможность увидеть эти вещи вместе.

А первое, что вы видите в Белом зале, — скульптуры золотых оленей. Завитки их рогов образуют симметричный орнамент, вытягивающийся ввысь, к небесам. Олени сделаны из дерева. Но рога обшиты тонкими листами золота высочайшей пробы. Само тело оленя обшито чуть менее чистым золотом, чья проба сравнима с пробой современных золотых колец. Подставка скульптуры, живот и ноги животных обиты листами серебра.

Олени созданы 2500 лет назад. И для людей, которые их делали и использовали, они указывали на четыре части света и на три уровня мира: верхний, средний и нижний…

Мы не знаем, в каких именно ритуалах они использовались. Но очевидно, не для повседневных дел создавались скульптуры животных, чьи рога сияли как солнце, а ноги, копытца серебрились как луна. Их царственный бег был стремителен, как смена дня и ночи, времен года и лет. Им было подвластно время и пространство. Совсем как властителям, которым эти волшебные животные должны были помочь в загробном пути.

Эти олени, соединяющие землю и небо, части света, день и ночь, найдены в погребениях вождей кочевых племен, которые жили в Южном Приуралье 2500 лет назад. В 1986 году археологическая экспедиция Башкирского филиала Академии наук СССР, которой руководил Анатолий Харитонович Пшеничнюк, начала раскопки у деревни Филипповка в Илекском районе. К тому времени Пшеничнюк раскопал почти полторы сотни курганов в Предуралье и Зауралье. Курган в Филипповке не обещал сенсаций. Но уже после первых находок, в том числе плоских фигур золотых оленей, стало очевидно, что предыдущие двадцать лет работы были лишь подготовкой к открытию мирового уровня. Дело было не в загадочной красе золотых скульптур, и даже не в их количестве. Пшеничнюк нашел царскую усыпальницу кочевников-сарматов. А это означало, что Южный Урал был не дальней провинцией скифско-сарматского кочевого мира, а одним из его главных центров.

Да простят меня археологи, но, в сущности, Анатолий Пшеничнюк оказался нашим Шлиманом, раскопавшим «Трою» кочевников эпохи Александра Македонского. Правда, у кочевников не было своего Гомера. У них не было и стен Трои- кочевые племена легко снимались с места, чтобы искать новые пастбища для своих стад. Но огромное захоронение — десятки курганов, некоторые из которых могли достигать 18 метров в высоту, четкая структура некрополя, разнообразие вещей, говорили о сложной структуре общества, богатой мифологии, о связях с другими культурами, наконец, о значении этого места. Троя не Троя, но перед археологами раскрывала свои тайны своего рода сарматская «долина царей», где поколения кочевников почти 150 лет хоронили своих вождей. За пять лет экспедиции Пшеничнюка исследовали 17 (!) курганов.

Впрочем, для сарматов история приготовила двух «Шлиманов»: вторым нашим Шлиманом можно считать Леонида Теодоровича Яблонского. Яблонский с 2002 года возглавил скифо-сарматский отдел Института археологии РАН. В 2004-м Яблонский, продолжая работу Пшеничнюка, занялся Филипповскими курганами, на которые, прослышав о находках, нацелились и грабители. История о том, как Яблонский спасал раскопки от грабителей, ждет отдельного рассказа. Сейчас важно, что за десять лет, с 2004 по 2014-й, экспедиции Яблонского изучили 21 курган двух могильников Филипповки. Находки были переданы в Оренбургский историко-краеведческий музей. Среди самых знаменитых находок — железный меч, инкрустированный золотом. На его клинке — сцена из мифологии или эпоса кочевников Южного Приуралья, который не имеет аналогов.

Меч не единственный носитель древнего эпоса о героях, богах и устройстве мира. Оружие и конская упряжь, украшения, посуда и бытовые предметы, ритуальные скульптуры — практически в каждом разделе выставки есть раритеты, будь то железный шлем, закрывающий щеки воина, доспехи из железных и бронзовых накладок, сверкавших на солнце, набор предметов для создания татуировок или вышивка бисером плаща жрицы…

Пшеничнюк и Яблонский оказались нашими Шлиманами, раскопавшими «Трою» кочевников эпохи Александра Македонского
Но и те вещи, что историкам знакомы по другим культурам, становятся красноречивыми рассказчиками. Так, золотой сосуд с ручками в виде фигурок архаров — один из символов царской власти у древних иранских племен. Такая посуда могла быть только царским даром. Видимо, этот сосуд, как и другие кубки и чаши тонкой работы, были даром властителей империи Ахеменидов вождям кочевников за военную службу. Насколько высоко ценили в Иране услуги сарматов, свидетельствует тот факт, что сосуд с архарами был древним произведением искусства даже для того времени — он примерно на 200 лет старше захоронения в Филипповке.

Сарматы (римляне их называли «дахами» или «даями» — по названию реки Даик (Урал)) участвовали не только в сражении Дария III Кодомана (которое, к слову, было проиграно), но и в индийском походе Александра Македонского. Иначе говоря, сарматы были свидетелями и заката империи Ахеменидов, и становления империи Александра Македонского.

Кстати
У этой выставки есть еще одни герои — реставраторы. Например, чтобы золотой, стеклянный и каменный разноцветный бисер сложился в узор вышивки, украшавший плащ сарматской жрицы. Плащ застегивался на груди на массивные золотые пуговицы. Нужны были искусство, талант и долгие часы труда Н.П. Синицыной, реставратора Центра им. Грабаря, чтобы извивы узоров «звериного стиля» вновь засияли на фрагменте драгоценной накидки.

Поскольку в почве Южного Урала не сохраняются ткани, находку этой вышивки и ее реставрацию археологи оценивают как уникальную. Она говорит не только об очень высоком статусе женщины в племенах сарматов, но и о мастерстве вышивальщиц, о многослойном одеянии жрицы, о связи золотых нашивок на шали с культовыми животными.