Пожалуй, самым ярким и необычным событием IV Фестиваля искусств в Москве стал концерт, приуроченный к 150-летию великого композитора Сергея Рахманинова. Действие развернулось в центральном пространстве Дома культуры ГЭС-2 – под сводами из стекла, металлических балок и перекрытий. Индустриальные интерьеры превратились в своеобразное полотно, на котором отразилась световая партитура художника Ивана Виноградова, написанная специально для концерта оркестра под управлением маэстро Юрия Башмета. Программа началась с «Острова мертвых» – беспокойной симфонической поэмы Рахманинова о вечном покое.

Сергей Рахманинов написал «Остров мертвых» под впечатлением от одноименной картины швейцарского художника-символиста Арнольда Бёклина, изображающей остров вечного покоя. Композитор увидел известный сюжет на черно-белой репродукции в 1907 году, когда жил с семьей в Дрездене. Символично, что в том же 1907-м в Москве была введена в эксплуатацию и электростанция на Болотной набережной, которая теперь превратилась в дом культуры и стала местом премьеры музыкально-светового варианта произведения. Специально для концерта световую партитуру написал лауреат премии «Золотая Маска», художник Иван Виноградов. Заглавным произведением программы стал как раз «Остров мертвых» Рахманинова, с него и начался большой концерт в центральном пространстве ГЭС-2.

В полутьме оркестр «Новая Россия» под управлением маэстро Башмета напоминал тот самый остров, изображенный на картине Бёклина. Музыканты, сидящие полукругом, словно повторяли скалы таинственного «царства душ», а дирижер ассоциировался с изображенной на полотне фигурой Харона, что подплывает к затерянному месту на лодке. Первые аккорды отразились ярким белым светом не только на потолке, но и на лицах зрителей. Прожекторы, следуя за движением мелодии, высвечивали в пространстве то металлические балки, то людей.

Симфоничная поэма Рахманинова наполнена лирикой и пейзажностью, но его музыкальное полотно, как и у Бёклина, написано мрачными и холодными тонами. «Графичность письма поражает в этой поэме», – в свое время написала об этом сочинении Рахманинова историк-музыковед Галина Никитина. Эта графичность есть и в черно-белой световой партитуре Ивана Виноградова, и в исполнении оркестра, который использовал для подзвучки инструментов микрофоны, что придало звуку жесткости и наполнило его металлическими оттенками.

В 1923 году Владимир Маяковский побывал на концерте, где играли «Остров мертвых», после чего написал: «Мы с Бурлюком стали футуристами от отчаяния». Симфоническая поэма Рахманинова, вопреки своей безмятежной пейзажности и мелодичности, вводит в сложное состояние, где покой мешается с дискомфортом, а уныние с восторгом. Световая графика визуализирует эти ощущения лаконично и эффектно.

Впрочем, следующие произведения Рахманинова вернули присутствующих из царства мертвых в мир живых. «Симфонические танцы» и хоровое переложение «Вокализа» звучали уже в разноцветных тонах, но не менее пронзительно: зал наполнялся то синим, то зеленым, то желтым, то красным, ритмично меняя «окрас». Камерный хор Московской консерватории под руководством профессора Александра Соловьева исполнял свои партии без микрофонов, потому и звук растекался по индустриальному фону более плавно и нежно. В этом музыкальном путешествии зрителям представился шанс побывать на том свете и вернуться обратно. Редкая удача.