Этот когда-то «студенческий» по духу фестиваль, спустя 23 года после первого своего «Возвращения», представляет уже не молодое, а зрелое поколение музыкантов московской школы, учившихся за рубежом и ставших теперь известными в музыкальном мире исполнителям. И хотя тем, кто в давнем 1998 году начинали традицию совместного музицирования на зимних каникулах в Москве, сегодня около сорока, возраст не стер уникальных «молодых» качеств «Возвращения» — его дружеской, приподнятой атмосферы, исполнительского драйва, спонтанной энергии, нешаблонных программ.

«Возвращенцы» все так же открыты и коммуникабельны в музицировании, все так же поражают новизной репертуара и искусством ансамбля, новаторской драматургией, с той лишь разницей, что теперь за пультами — мастера, каждый из которых выдающийся солист. К слову, во всем музыкальном мире подобные спонтанные составы ансамблей из солистов экстра-класса воспринимаются как исключительное, эксклюзивное событие: такое происходит на знаменитом фестивале в Вербье, на летнем фестивале в финском Кухмо и др. В России же в 23-й раз прошел фестиваль камерной музыки «Возвращение» под руководством Романа Минца (скрипка) и Дмитрия Булгакова (гобой).

Возраст не стер уникальных «молодых» качеств «Возвращения» — его дружеской атмосферы, исполнительского драйва, нешаблонных программ
Нынешний фестиваль представил, как и в прежние годы, сложносочиненную афишу из четырех концертных программ, собранных под тематическими девизами. Новый музыкальный год, который во всем мире пройдет под знаком 250-летия Бетховена, открыли программой «Страна глухих» — нетривиальным оммажем немецкому гению: сочинениями, написанными композиторами, потерявшими, как и Бетховен, слух. Музыку самого Бетховена в афишу не включили, но феномен «глухих» композиторов открылся вдруг в неожиданном даже для искушенного слушателя масштабе, охватив разные судьбы и времена. Прозвучали Волюнтарии для органа (ок.1779) британца Уильяма Бойса — современника Генделя, придворного Мастера королевской музыки, фортепианные пьесы (1875) Бедржиха Сметаны, выдающегося чеха, основоположника национальной композиторской школы, сочинения немцев Феликса Дрезеке и Роберта Франца, британца Ральфа Воан-Уильямса, оглохшего от травм, полученных во время Первой мировой войны, опус Габриэля Форе, написавшего в полной глухоте элегическое Фортепианное трио (1923), с его коллизией жизни-смерти и музыкальной цитатой из Леонкавалло «Смейся, паяц», звучащей как вызов фатуму и миру, столь созвучный самому Бетховену.

Среди фестивальных девизов — «Фейклор»: с одной стороны, стягивающий вокруг идеи фольклорного ядра имена Роберта Шумана, Мануэля де Фальи, Белы Бартока, Арама Хачатуряна, с другой, обнаруживающий для публики авторство признанных «народных» мелодий: «Сулико», написанная Барбарой Мачавариани, женой князя Серго Церетели и еще в 1898 году записанная на грампластинку, или «Ой, мороз-мороз», которую сочинила солистка Воронежского хора Мария Морозова (Уварова) на рубеже 40-50-х годов прошлого века, или знаменитая еврейская песня «Дядя Эля» из репертуара Леонида Утесова, созданная в 1927 году еврейским писателем Мойше Надиром.

Связи и взаимодействия обнаруживались и в программе «Отцы и дети», где прозвучала музыка с посвящением детям и родителям. Сочинение Get in!!! («Входи!!!») Павла Карманова для скрипки, виолончели, флейты, кларнета и ударных (2005), написанное по случаю рождения сына, несмотря на свою минималистскую структуру, чем-то напомнило светлое, сияющее пространство вагнеровской «Зигфрид-идиллии» (исполнители Марина Катаржнова, Евгений Тонха, Евгений Яковлев, Михаил Безносов и Андрей Дойников). Или «Письмо отцу» Леонида Десятникова (2007), написанное на текст подлинного детского письма Гидона Кремера, где 9-летний сын просит прощения у отца за то, что трогал стрелки часов, и обещает, что завтра будет заниматься, станет серьезней. Пианист Лукас Генюшас и сопрано Яна Иванилова воссоздали тончайший эмоциональный мир ребенка, его взволнованный монолог на фоне ясной фортепианной фактуры с мерным «тиканьем» часов.

В программе также прозвучали авангардная Соната для виолончели соло американского композитора Джорджа Крама (1955), посвященная его матери, в исполнении Евгения Тонхи, наполнившего ее сумрачный мир экспрессией и энергией внутреннего монолога, Трио для фортепиано, скрипки и виолончели ре мажор (1909-10) Эриха Вольфганга Корнгольда (Лукас Генюшас, Айлен Притчин, Борис Андрианов), посвященное «любимому папе», музыкальному критику Юлиусу Корнгольду, обозревателю венской газеты Neue Freie Presse) и отсылающее к пышному миру музыкальной Вены времен Рихарда Штрауса, его «Кавалера розы», венского вальса.

Фото: Ирина Шымчак
В этот вечер звучали и народная каталонская и старинная испанская песни с мотивами инцеста в завораживающем исполнении Алисы Тен в сопровождении Романа Минца, Руста Позюмского и Андрея Дойникова, Квинтет для фортепиано и струнных до минор (1918) Луи Вьерна, посвященный памяти сына Жака, погибшего в 17 лет в Первой мировой войне: трагическое, обжигающее, полное нежной красоты и мрака, наваждения, боли сочинение, со страшным трагическим набегом в финале, обрывающим все, как обрывает война жизнь (исполняли Александр Кобрин, Роман Минц, Борис Абрамов, Тимур Якубов, Алексей Стеблев). И как это всегда происходит на фестивале «Возвращение», открылось ясно и на этот раз, что музыка — это мир глубочайших внутренних связей, знаний и откровений о мире. И в этом — суть самого фестиваля, возвращающего свою публику к главным и универсальным смыслам культуры.