В новогоднем телевизоре мелькали «Чебурашка» (скоро обещают второго), «Конек-горбунок», первый «Холоп», все три «Последних богатыря» и богатырские мультфильмы. Новое успешное российское кино — причем действительно хорошее, добротное. По крайней мере — доброе. Вон Чебурашка же не зря нам напомнил: «Знаешь, Ген, мне кажется, вы такие грустные, потому что не умеете прощать ни себя, ни других».

Я и не грущу. Вот только — замечали? — репортажи о премьерах все как под копирку: зрители после сеанса говорят одно и то же. Как правило, у них бегут мурашки, нравится до слез. Какой бы фильм ни показали.

А вот потом все начинают обсуждать: где-то мы все это уже видели. Взять того же «Чебурашку» — сколько в нем от голливудских «Чарли и шоколадной фабрики» или «101 далматинца»? Так с любой картиной: их почти не отличишь. Я рад, что стали наконец снимать кино, которое пытается хоть как-то «чувства добрые» в нас пробуждать. Смущает только: почему все режиссеры делают теперь кино, подсматривая в щелочку — как там у них, как бы сделать по шаблону и получить в прокате миллионы (извините, миллиарды)?

Вот вопрос: который год, которое десятилетие показывают древние, классические фильмы-сказки — все вроде бы знакомо, а начнешь смотреть, опять не оторвешься. В чем секрет? Не страшно, что Жеймо в той самой «Золушке» снималась 37-летней, — дыхание перехватывает, какая она там волшебная. Милляр, сыгравший много раз Бабу Ягу, и вот в «Морозко» — никого ужасней и смешней не может быть. Там все такие, настоящие, воздушные или шершавые. Черно-белый фильм или цветной — каждый раз можно увидеть новое.

Захочется смотреть второй раз «Чебурашку» или же «Холопа»? Дай-то бог — но там технологично, предсказуемо, там замечательные выкройки, фасоны голливудские, коммерческий стандарт. Там чудо — одноразовое.
Перед самым Новым годом удивительно сошлись две даты: полвека со дня смерти режиссера Роу и 120-летие режиссера Калатозова. Их фильмы тоже шли, конечно, в телевизоре все эти дни. К слову, новый фильм «По щучьему велению» идет в кинотеатрах — а в 1930-х эта сказка была первой у Александра Роу. Черно-белая, а в мировом прокате — как за океаном написали рецензенты — затмила вышедший тогда же красочный голливудский мюзикл «Багдадский вор». В годы войны Роу снял и «Конька-горбунка», и «Кащея Бессмертного». Его «Морозко» в 1966 году был награжден в Венеции, американцы выдали ему Award of Excellence. Всех впечатляли спецэффекты: печка самоходная, щука говорящая, Иван превращался в живого медведя, Василиса из лягушки — в девицу-красавицу, 11-метровым Змеем Горынычем управляли 20 человек. Спилберг считал: из «Морозко» взяли подсказки для многих ужастиков и голливудских триллеров.

А Калатозов? Посмотрел как раз за эти дни его первый великий фильм «Соль Сванетии» — Коппола (который «Крестный отец» и «Апокалипсис сегодня»), между прочим, называл эту картину одной из любимых, как и «Летят журавли». В Великую Отечественную Калатозов снял с Герасимовым «Непобедимых»: там настоящее все, черно-белое, документальное — первые месяцы блокады Ленинграда, Кировский завод, техника, рабочие и ополченцы — причем они совсем не похожи на тех, что появляются в сегодняшних цветных, успешных фильмах о блокаде.

Еще вот удивительное: в 1946-м Калатозов возглавил советскую делегацию на 1-м Каннском фестивале. Кто-нибудь вспоминает, что самый первый фестиваль в тех самых Каннах торжественно открылся советской документальной картиной «Берлин»? А завершился тем, что советские фильмы получили больше всех, восемь премий. Американцы — три и демонстративно покинули зал.

Фильм-сказка «Каменный цветок» Александра Птушко на фестивале был единственным цветным советским фильмом — американцы привезли четыре, англичане два, снятых по передовому способу «техниколор». Но приз «за лучшую цветную картину» дали Птушко.

В 1952 году тот же Птушко снял сказку «Садко» — кинокомпания «Америкэн Интернешнл» просто украла фильм. Назвали «Волшебным путешествием Синдбада». Исполнителя роли Садко, Сергея Столярова не стали вырезать, но сделали из него новгородского купца Синдбада, в титрах назвали Эдвардом Столаром. Лидия Вертинская стала Люсиль Вертицией, а Алла Ларионова — Анной Лэрион. Режиссера Птушко заменили Альфредом Поско. Сценаристом «переделки» был тот самый молодой Фрэнсис Форд Коппола.

В 1961 году вышел фантастический советский фильм «Планета бурь» Павла Клушанцева. Спецэффекты для американцев были невиданными, героиня Маша парила в невесомости, человекоподобный робот, вездеход на воздушной подушке (созданный умельцами на «АвтоВАЗе»). Все то же. Стибрили, перемонтировали, кое-что досняли. Жженова превратили в Курта Бодена, вместо Кюнны Игнатовой вставили американскую актрису Фэйт Домерг. Назвали «Путешествием на доисторическую планету». Потом создатель «Звездных войн» Лукас, как и создатель «Титаника» Кэмерон, долго благодарили советского режиссера Клушанцева — столько идей!

К чему это? К тому, что было, что подсматривать, тащить у нас — и без зазрения. Дела давно минувших дней? Да не совсем. Фильм «Искупление» Джо Райта по роману Макьюэна в 2007 году получил и «Оскаров», и «Глобусы». Внимательные зрители легко могли узнать сюжетные ходы, прямые параллели и даже внешнее сходство главной героини в юности (Сирша Ронан) с чудесной героиней советского детского фильма «Дубравка», которую играла девочка Лина Бракните.