Скелеты имеют свойство вываливаться из шкафов в самый неподходящий момент. Одним из первых событий такого рода в этом году, в котором, кажется, все решили избавиться от исторической амнезии, был скандал на 70-м Берлинском фестивале. Накануне юбилейного фестиваля появились публикации в солидных немецких газетах, которые говорили о небезупречном прошлом его основателя и первого директора Альфреда Бауэра во времена нацизма.

Сказать, что Бауэр был фигурой легендарной, почти ничего не сказать. Он оставался на посту директора фестиваля до 1976 года, то есть четверть века. Кроме того, он же был инициатором создания немецкого Киноинститута. Иначе говоря, это человек, которому фестиваль и институт обязаны своим существованием.

Вместо того, чтобы заметать неприятную историю под ковер, дирекция фестиваля для начала отказалась от приза имени Альфреда Бауэра. Он стал специальным призом жюри, одним из «Серебряных медведей». А затем, тогда же, в финале фестиваля было объявлено, что руководство Берлинале заказало Институту современной истории имени Лейбница архивное расследование по поводу прошлого Альфреда Бауэра. Те в свою очередь предложили выполнить эту работу доктору наук Тобиусу Хофу.

Доктор Хоф провел полгода в архивах, изучая документы в Германских федеральных архивах в Берлине-Лихтерфелде, Национальных архивах и записях Администрации в Вашингтоне, Институте современной истории имени Лейбница, в Немецкой Синематеке в Берлине, а также Берлинских государственных архивах. Предварительные результаты можно увидеть на сайте Института современной истории имени Лейбница. А пресс-служба Берлинале разослала сегодня информацию о выполненных архивных изысканиях.

Если кратко, то речь шла о том, чтобы поподробнее изучить роль Бауэра в деятельности Имперского Киноуправления (Reichsfilmintendanz), которое определяло политику национал-социалистов в области киноиндустрии. Имперское киноуправление было создано по постановлению Йозефа Геббельса, министра просвещения и пропаганды, от 28 февраля 1942 года. Оно было главной институцией, контролирующей кино при нацистском режиме. Фактически оно не только планировало, отслеживало немецкую и европейскую кинопродукцию, но и отвечало за дистрибуцию, цензуру и производство фильмов во время «тотальной войны», как тогда говорили.

При чем тут Бауэр? Он был советником директором Киноуправления с 1942 по 1945 годы. И если директор Киноуправления определял основные линии развития и был в прямом контакте с Йозефом Геббельсом и Максом Винклером, имперским комиссаром по германской киноиндустрии, то два советника Альфред Бауэр и Вальтер Мюллер-Герне отвечали за непосредственное управление бизнес-процессами. Иначе говоря, Альфред Бауэр как дипломированный юрист занимался юридическим обеспечением всей этой пропагандистской машины и, видимо, играл центральную роль в планировании производства кинопродукции. При этом доказательств того, что он отвечал за принятие политических решений в архивах, судя по всему, найдено не было. Но как советник Имперского киноуправления с 1942 по 1945 годы, Альфред Бауэр хорошо знал процедуры и процессы в киноиндустрии Германии и «вносил вклад в функционирование, стабилизацию и легитимацию нацистского режима».

Понятно, что чиновник такого ранга, отвечающий за идеологическую работу, не мог не быть членом НСДАП. Проблема в том, что Бауэр также состоял в разных национал-социалистических организациях с 1933 года и был членом нацистской партии с 1937 года.

Все это не помешало ему во время процесса денацификации после войны (1945-1947) представить себя активным противником режима. Или, как говорится в заявлении, выпущенном Берлинале, Бауэр скрывал свою роль в режиме нацистов, сознательно говоря неправду, полуправду, создавая образ оппонента этого режима.

«Новые и теперь уже научно подтвержденные находки об ответственной работе Альфреда Бауэра в Имперском киноуправлении и его поведении в период денацификации ошеломляют», — так комментирует первые результаты работы доктора Тобиуса Хофа исполнительный директор Берлинале Мариетте Риссенбек.

Не менее важно, что вся эта история по-новому позволяет взглянуть и на первые годы Берлинского фестиваля, поднимает вопросы о тех персоналиях, которые формировали культурную сцену послевоенной Германии в момент перехода от тоталитарного государства к демократическому.

Надо ли говорить, что такие проекты открывают новые перспективы для историков кино и исследователей послевоенного мира?