В Екатеринбурге сделано невозможное: заново родилась «Сильва». Та самая, что утопала в перьях и штампах, условная до полной безжизненности и многими уже списанная в тираж как давно ушедшая натура.
В Екатеринбурге поставили пьесу «Сильва»

И вот — родилась заново в режиссуре Дмитрия Белова на сцене Свердловского театра музыкальной комедии. На материале до дыр заезженной «фрачной» оперетты создана практически другая пьеса, возвращающая нас к истокам «Королевы чардаша» 1915 года и вобравшая в себя музыкальный опыт прошедшего с той поры века. Новая версия — последний продюсерский проект талантливого директора этого театра Михаила Сафронова: ее премьера состоялась через несколько дней после его неожиданной смерти.

Театр балета имени Якобсона представил в Петербурге «Пиковую даму»
Работа шла более года. Рассказывает автор либретто Алексей Иващенко: «Оригинальный перевод 1916 года не сохранился, и в 1929 году было написано либретто, которое идет до сих пор. Оно давно устарело: таким языком уже не разговаривают. Многочисленные адаптации привели к тому, что возникла чехарда даже с именами персонажей: фамилия Эдвина уже не Вайлерсхайм, как в оригинале, а попроще: Воляпюк. И мотивации героев иные. Мы с Дмитрием Беловым пересмотрели много версий для кино и театра — почти нигде не акцентировано, что у героини контракт на Бродвее, и перед ней дилемма: зыбкий шанс на семейное счастье с парнем из другого сословия или возможность сделать мировую карьеру? В оригинале действие начинается с момента, предшествующего расставанию героев, и у киноавторов возникала потребность додумать предысторию их встречи. Очень интересен фильм Георга Якоби 1934 года с Мартой Эггерт — там больше драматизма, и он тоже начинается со знакомства героев. Мы хотели привести либретто в соответствие с замыслом Кальмана, но рассказать эту историю современным языком. Работа оказалась интересной, но трудной, менялись задачи и подходы, тексты переписывались много раз…»

Условная мелодрама, где герои существовали вне времени и конкретного пространства, стала всерьез волновать
И произошло, в сущности, чудо: насквозь условная мелодрама, где герои существовали как бы вне времени и конкретного пространства, стала всерьез волновать. Она очищена от штампов, помещена в конкретную страну и конкретные исторические обстоятельства, при которых когда-то создавалась. 1914 год, начало 1-й мировой войны, предощущение большой беды, все планы рушатся: в Австро-Венгрии всеобщая мобилизация. Любви героев предстоит выдержать испытание не только сословными предрассудками, но и разлукой. Привычно ликующий финал стал драматичен: герои уходят в неизвестность — и это не противоречит музыке, а многократно усиливает ее воздействие. Партитура талантливо оркестрована Артуром Байдо из Musicalogy Production: музыка зазвучала по-новому плотно, драматично, тревожно. Знаменитые арии и дуэты перестали быть «номерами на публику» — это часть действия, его кульминационные взлеты: набирая накал, диалог становится пением — развитием мысли и чувства. Хитовые мелодии — лейтмотивы действа, они звучат снова и снова как напоминание, или тень былого, или упрямый вызов обстоятельствам. То есть возникла развитая музыкальная драматургия, что абсолютно соответствует по-оперному сложным финалам каждого акта. Музыка играет стилями и ритмами: мадьярские и румынские скрипки сменяются фортепиано, саксофоном, баяном, чардаш — чарльстоном, рэгтаймом, латиноамериканскими ритмами. Оркестр театра и приглашенный дирижер Дмитрий Волосников провели ювелирную работу с хрестоматийными мелодиями: лишь два-три новых штриха — и все зазвучало свежо, современно, проникновенно, мощно.

Владимир Машков: Для меня всегда будет главным актерский театр
Театр еще раз блеснул вокальными и артистическими талантами труппы. В заглавной партии выступили Ольга Балашова и Маргарита Левицкая — обе создали характеры сильные и непредсказуемые, и даже любовь неспособна заставить их героиню поступиться своим достоинством. Партию Эдвина пели недавний студент консерватории Антон Сергеев, ярко дебютировавший ролью Казановы в мюзикле Карлиса Лациса, и Андрей Опольский — обладатель глубокого баритона красивого, совершенно магомаевского тембра: молодость актеров сообщила действу новую страстность, порывистость, искренность. Любимые опереточные амплуа никуда не делись, но персонажи максимально сближены с живой реальностью: простак Бони обрел профессию продюсера и уже не так прост, появился норов у субретки Стаси (авторы вернулись к первоначальному имени Штази), и их встреча в застрявшем лифте придала новые комедийные краски знаменитому каскадному дуэту (в этих ролях по-разному хороши Евгений Толстов, Владимир Фомин, Анастасия Ермолаева и Екатерина Мощенко). Княгиней Матильдой, экс-дивой кабаре «Орфеум», в эти два вечера были Надежда Басаргина, очень удачно примерившая характерную роль, и Светлана Кочанова, которая в таких ролях буквально купается.

Сценография Максима Обрезкова и костюмы Анастасии Шенталинской ничего общего не имеют с каноническим мирком «князьев и графьев»: обстановка провинциального кабаре с его фольклорным антуражем сменяется модернистским холлом венского отеля и бальным залом — но все заключено в монументальную раму вокзала, откуда герои отправятся кто на войну, кто в Америку. И вокзальные часы неумолимо отсчитывают время до разлуки: героев — друг с другом, нашей — со спектаклем.

Из беседы с автором нового либретто
Вы не опасаетесь, что возникнет конфликт: публика ждет традиционную «Сильву», а получает нечто новое. Отторжение может возникнуть только от этого.

Алексей Иващенко: Время, мир, зритель меняются, и каноны, по которым музыкальные спектакли шли полвека назад, теперь другие. Когда я был маленький, мне казалось, что оперетта — это такой идеальный спектакль: люди играют, как в драме, поют прекрасную музыку, и все кончается хорошо, — что может быть лучше! Потом я понял, что лучше — это когда не только хорошо играют и поют, но и пьеса дает для того повод. И тогда оперетта — более чем жизнеспособный жанр.

А есть у него перспективы? Оперетту теперь понимают как жанр для старушек…

Алексей Иващенко: Оперетта — это для молодых. Да ведь и Кальман — почти наш современник. Он потрясающий, я даже не знаю, с кем его можно сравнить… Он мой абсолютный кумир.