В эти дни Париж, хотя и украсился рождественскими и предновогодними гирляндами, разноцветными огнями, не производит впечатление беззаботной, полной искрящегося веселья, как в прежние годы, столицы. Страх не оставляет людей: новых терактов, как показал опрос недавно опубликованный инcтитутом Odoxa, опасаются свыше 70 процентов французов.

Уходящий год для Франции стал переломным, трагическим. Во многом потому, что вот уже больше года страна живет по законам чрезвычайного положения. Его ввели сразу после небывалой по жестокости атаке исламистских смертников на Париж, унесшей жизни 130 человек. Затем была Ницца, когда в праздничный день Взятия Бастилии 14 июля адепт ИГ (запрещенная в РФ группировки ИГИЛ) тунисского происхождения проехался на многотонном грузовике по толпе людей на Английской набережной Ниццы, превратив их в кровавое месиво. Летом же случились расправа над католическим священником в Нормандии, убийство четы полицейских. 17 терактов, как заявил шеф МВД, удалось предотвратить, а под стражу были взяты 430 причастные к ним лиц.

Чрезвычайное положение, невиданный случай за всю послевоенную историю страны, продлевалось пять раз кряду, последний — на позапрошлой неделе и будет действовать до 15 июля 2017-го, когда во Франции произойдет смена правящих элит, и в стране будут новый президент, и новый парламент.

В нынешних тяжелых условиях был применен ряд необходимых, временно ограничительных мер, которые не устают критиковать местные правозащитные организации. Такие, как, к примеру, упрощенные процедуры при прослушивании спецслужбами телефонных разговоров, социальных сетей, блогов, проведение обысков в ночное время без разрешения судебных инстанций. И, тем не менее, на чем не без гордости настаивают местные власти, Франция остается, по их убеждению, свободной страной, где принимаемые в той или иной области решения отражают ожидания граждан и служат их интересам.

В частности, это коснулось проблемы беженцев, а эта тема возникала на протяжении всего уходящего года. Как известно, президент Франсуа Олланд поддержал германского канцлера Ангелу Меркель, которая решила, исходя из собственных эгоистических соображений, распахнуть двери миллионным потокам мигрантов с Ближнего Востока. В их числе, как выясняется, были и боевики ИГ. Как те, что проливали чужую кровь в Париже, Брюсселе, так и те, что ждут своего часа, чтобы сбросить овечью шкуру «мирных беженцев» и показать свой волчий оскал.

Неизвестно просочились ли исламистские лазутчики в печально известный лагерь нелегалов — «джунгли» — в Кале, что рядом с Ла-Маншем. Его, в конце концов, под напором доведенных до отчаяния тамошних жителей властям пришлось сравнять с землей, а свыше 10 тысяч нелегалов распределить по созданным на скорую руку центрам, разбросанным по всей территории страны. Делалось это в приказном порядке, что во многих городах и селениях вызывало откровенное возмущение жителей, как это произошло в Сен-Бозий-де-Понтуа, что на юге Франции, где мэр в знак протеста подал в отставку, осудив «недемократический характер» навязанного сверху решения.
Запомнится громкий скандал с нелегалами и парижанам. На протяжении практически всего года район столичной площади Сталинград превратился в трущобный поселок. Там в паре километров от Елисейского дворца обитали несколько тысяч пришельцев из стран Азии и Африки со всеми соответствующими «прелестями» по части санитарии и криминала. Их также в экстренном порядке развезли подальше от столицы, но не прошло и месяца-полутора, как в декабре на севере Парижа рядом с административном центром, где рассматриваются дела беженцев, опять возникли «джунгли», население которых с каждым днем увеличивается. Ситуация напряженная и с ней, судя по всему, предстоит серьезно разбираться в будущем году новому хозяину Елисейского дворца.

Что касается нынешнего, то с ним полная ясность, и это тоже своего рода ЧП. Впервые в истории Пятой республики президент отказался баллотироваться на второй срок, трезво оценив бесперспективность такого шага. Причина — утрата доверия со стороны соотечественников, чьи ожидания по доминирующему в обществе мнению он не оправдал. Как была вынуждена признать лево-либеральная газета «Монд», «Франсуа Олланд не стал фигурой», соответствующий высокому статусу. «Президентский костюм для него оказался слишком велик», лаконично резюмировала ситуацию политолог Габриэль Клюзе.

Резонов для этого несколько. И, в первую очередь, невыполненное обещание совладать с безработицей. Несмотря на ряд программ, которые должны были по идее навести хоть какой-то порядок в этой области, с мая 2012 года, когда Олланд стал во главе государства, безработных в стране стало почти на 600 тысяч больше. Причем самое скверное, что сильнее всего это ударило по молодежи, а именно ее проблемы, как обещал Олланд в начале мандата, должны были стать приоритетом социалистической пятилетки в Елисейском дворце. По данным Национального института статистики и экономических исследований (INSEE) на конец этого года среди французов до 25 лет нетрудоустроенных — 27, 5 процента.

Это уже не говоря о внешнем долге, который вырос за этот период на 343 миллиарда евро.

Полагаю, что французам, привыкшим со времен генерала Шарля де Голля, к независимому, суверенному курсу страны в международных делах, к роли полезного и равноудаленного посредника в разрешении кризисных ситуаций, также не пришлось по нраву и пронатовская ориентация нынешнего руководства. Настолько явная, что президент США Барак Обама перед тем, как распрощаться навсегда с Белым домом на днях специально позвонил Франсуа Олланду и, высоко оценив «тесное партнерство», сложившееся между ними, особо поблагодарил за «последовательный вклад» в укрепление трансатлантического альянса и обеспечение его единства. Узнай об этом де Голль, который в свое время вывел Францию из НАТО, он, наверное, перевернулся бы в гробу.

Все это не могло не сказаться на франко-российских отношениях, которые, отметим, переживают не лучший период. Достаточно вспомнить историю с «Мистралями» или несостоявшийся визит российского президента в Париж… А ведь еще лет пять-шесть назад, основываясь на накопленном многими десятилетиями опыте реального и эффективного сотрудничества в самых разнообразных областях их вполне оправданно характеризовали, как «привилегированные». Думается, что все это временное явление. Как поделился с «РГ» один видный французский политик, кстати, из числа левых, подлинный интерес Парижа — в тесных связях с Москвой. Он же напомнил слова генерала о том, что «для Франции и России быть вместе означает быть сильными, а быть разъединенными — это значит оказаться в опасности». Тем более, что имидж России у большей части французов, если оставить в стороне ангажированные СМИ, как был, так и остается весьма положительным.

Ну, а что ждет Францию в будущем году? До президентских выборов текущими делами в ближайшие четыре с небольшим месяца займется недавно сменивший Манюэля Вальса в Матиньонском дворце экс-министр внутренних дел Бернар Казнев, которого здесь называют техническим премьером. Как считают местные эксперты, каких-либо политических демаршей от него ждать не стоит. Задача — гарантировать порядок в стране до окончания мандата Олланда, а также обеспечить проведение выборов, что, согласитесь, в условиях чрезвычайного положения, дело более, чем непростое и ответственное.

На старт президентского марафона, а он пройдет в два тура в конце апреля — начале мая, выйдут претенденты самой разной политической окраски. На сегодняшний день среди несомненных фаворитов числятся представитель провоцентристов Франсуа Фийон, лидер Национального фронта Марин Ле Пен. За ними следуют экс-министр экономики и основатель движения «На марше!» либерал Эмманюэль Макрон и руководитель Левой партии Жан-Люк Меланшон. Социалисты должны определиться с выдвиженцем в конце января на своих праймериз.

Франция устала. Она хочет серьезных перемен и сильного лидера, которому президентский костюм был бы в пору.