В январе российские нефтеперерабатывающие заводы (НПЗ) снизили переработку нефти. На выработку повлияли ЧП на местах, многочисленные атаки беспилотников и, как следствие, вывод из строя некоторых установок. Ну а в марте на заводах стартует сезонная ремонтная кампания, что совпадает с традиционным увеличением потребительского спроса на бензин. Столкнется ли Россия в результате этих событий с дефицитом топлива, и будут ли власти жестко регулировать рынок? Об этом «МК» рассказали эксперты: директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин, эксперт Финансового университета и Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков, инвестиционный стратег УК «Арикапитал», доцент Финансового университета при Правительстве РФ Сергей Суверов.

— По словам министра энергетики Николая Шульгинова, сейчас рынок топлива в нашей стране стабилен и не нуждается в дополнительных стабилизирующих мерах. Но мы еще не забыли ситуацию минувшей осени, когда в отдельных регионах возник дефицит бензина и дизтоплива и был введен запрет на экспорт нефтепродуктов. Если все-таки произойдет существенное сокращение производства, тема возможного запрета на экспорт топлива снова станет актуальной?

Юшков: «Да, такое возможно. Запрет на экспорт — это последний аргумент в споре с компаниями. Одна из причин, которая может к этому привести, — выход НПЗ на профилактические ремонты. Каждый год заводы массово уходят на ремонт именно летом. С этим надо что-то делать. Возможно, в 2024-м правительство более жестко будет выстраивать этот график, чтобы не возникало физического дефицита бензина. В стране растет внутреннее потребление топлива. После пандемии, закрытия аэропортов юга России люди стали все чаще путешествовать на машинах. Летом повышается спрос на бензин. И в этот же момент, как только начинается автомобильный сезон, начинаются плановые ремонты на НПЗ. Плюс сельхозтехника, которая в этот период особенно активно задействуется, оттягивает на себя существенную долю топливных ресурсов. Кроме того, дизтопливо отчасти идет на СВО. Поэтому здесь важен скорее вопрос синхронизации работы НПЗ. Но если дизеля у нас достаточно, то с бензином ситуация сложнее. Сейчас, если выпадает хотя бы 1–2% от объема производства, придется подтягивать топливо из других регионов. Получается, логистика станет сложнее. Но это скорее проблема самих компаний. У государства железобетонная позиция: да, топливо каждый год растет в цене на бирже, но мы должны сделать так, чтобы оно не выросло выше инфляции в рознице».

— Между тем в начале года произошла авария на крупнейшем нефтеперерабатывающем заводе в Нижнем Новгороде. К каким последствиям может привести эта ситуация?

Пикин: Если говорить про конкретный НПЗ, где случилось ЧП, то, по словам министра Шульгинова, этот завод будет отремонтирован где-то через месяц. Условно говоря, к началу марта он снова заработает — то есть еще до начала активного сезона использования бензина. Поэтому не думаю, что с бензином возникнут какие-то трудности.

Юшков: «Нижегородский НПЗ — один из крупнейших именно в плане производства бензина. И тут надо пояснить, что бензина в России производится примерно столько же, сколько потребляется на внутреннем рынке: примерно 90% от того, что сделано, тут же и потребляют. Так вот, Нижегородский НПЗ производил примерно 10% всего российского бензина. Получается, что из-за аварии мы сталкиваемся либо с дефицитом на внутреннем рынке, либо перестаем экспортировать. Что касается дизеля, то около 50% того, что Россия производит, идет на экспорт. И вот тут запрещать, например, экспорт дизеля невозможно. Тогда придется все заводы либо останавливать, либо перенастраивать. А это довольно опасная история».

— Какими инструментами могут воспользоваться власти в попытке не допустить роста цен на топливо и к каким последствиям это может привести?

Суверов: «Наиболее эффективный инструмент, которым могут воспользоваться власти, это применение демпфера. Речь идет о том, что государство субсидирует нефтяным компаниям стоимость нефтепродуктов в случае, если цена на них на экспортных рынках выше, чем на внутреннем рынке. Такой механизм достаточно эффективно использовался в прошлом. Но в 2023 году правительство отменило демпфер, и это стало одной из причин роста цен на нефтепродукты. Сейчас прежние параметры демпфера возвращены, поэтому, я надеюсь, это позволит стабилизировать цены на топливо. Также еще одним инструментом является запрет на экспорт нефтепродуктов, но у этой меры есть оборотная сторона. Это, в частности, лишает нефтяников валютных доходов и с макроэкономической точки зрения негативно влияет на курс рубля. Поэтому это достаточно жесткая мера, но с большими побочными эффектами. Поэтому лучше ее, наверное, придержать до лучших времен».

— Не секрет, что наши нефтеперерабатывающие заводы являются постоянными объектами атаки украинских беспилотников. Увеличивает ли этот фактор степень риска дефицита бензина на российском рынке?

Юшков: «Да, Украина на постоянной основе пытается атаковать наши перерабатывающие заводы либо топливные хранилища. И действительно они находятся в зоне риска. Поэтому тут проглядывается перспектива именно физического дефицита производства бензина. Но и из такой ситуации выход есть. Мы сможем закупать больше бензина у Белоруссии. У них два больших НПЗ, которые недозагружены. Но тут цены будут уже совершенно иными — более высокими».

Пикин: «После аварии на НПЗ правительство, вспомнив ошибки прошлого года, на всякий случай заявило, что может ввести запрет на экспорт. Но никакой катастрофы не произошло и этой меры не понадобилось. Так что власти будут решать вопрос с бензином в той парадигме, которая сложилась за последние годы: цены в рознице не выше инфляции».

Режим управления: ручной, но рыночный

— В 2023-м западные санкции против нашей нефтяной отрасли привели к целому ряду негативных последствий. Из-за эмбарго ЕС на импорт нефти и нефтепродуктов, а также потолка цен на них наша нефть начала продаваться с огромным дисконтом, и бюджет недополучал доходы. Чтобы увеличить поступления в казну, появилась идея сократить в два раза выплаты нефтяникам из бюджета по демпферу — за поставки топлива на внутренний рынок по низким ценам. Именно с этого момента цены на топливо резко пошли вверх. На ваш взгляд, в 2024-м возможна ли корректировка параметров демпфера?

Пикин: «Минфин бы с удовольствием отменил демпфер совсем. Поэтому если что-то пойдет не так, например, какая-то новая пандемия охватит весь мир, то параметры демпфера снова пойдут пересматривать. Потому что доходы бюджета будут снижаться. Можно придумать много подобных сценариев. Но при прочих равных, как видится сейчас, по состоянию на начало февраля ничего трогать не будут».

— Из-за санкций и их последствий федеральный бюджет в прошлом году недополучил доходы. Сколько наша казна потеряла и какой прогноз по поступлениям в 2024-м?

Юшков: «Бюджет на 2023 год изначально планировался с трехпроцентным дефицитом. В итоге получили дефицит чуть больше 1%. То есть в целом сработали на самом деле даже лучше, чем планировалось. Ненефтегазовый сектор дал довольно большие доходы федеральному бюджету. В этом году посмотрим, что будет на мировом рынке нефти. От этого будут во многом зависеть доходы всего российского бюджета».

— Но при всем том в настоящее время речи о фактическом регулировании цен на топливо в России не идет?

Пикин: «На мой взгляд, пока нет. Потому что даже в самую критическую для рынка пору, в сентябре прошлого года, максимум, что пришлось делать, это ввести запрет на экспорт. Это не система регулирования, а просто шлагбаум, который закрыли, — и все. У нас власти пытаются действовать в режиме ручного, но рыночного регулирования. Этот сегмент работает хорошо, а излишним вмешательством можно испортить сам отлаженный механизм. Госрегулированием, честно говоря, даже в кризисный момент не пахло, а сейчас тем более».

— А если бы власти в прошлом году не взяли рычаги управления в свои руки и не ввели запрет на экспорт, как бы отреагировал рынок?

Юшков: «Рынок бы дольше приходил в себя, а в сторону правительства лились бы обвинения в том, что власти ничего не делают, что они просто бросили всех один на один с бедой. Но власти вмешались и ввели достаточно жесткую меру в виде запрета на экспорт. Сработала она относительно быстро. В России, с одной стороны, нет желания переходить на жесткое регулирование топливного рынка. Но, с другой стороны, инструменты у государства, для того чтобы повлиять на рынок, есть. Например, власти могут изменить размер акциза, всевозможные налоги, экономику компаний или те самые выплаты по демпферу, что мы обсуждали ранее. Но власти не хотят ничего кардинально менять.

Пикин: Надо понимать, что отрасль по-прежнему работает в системе международной торговли. Невозможно в рамках международной торговли сделать отдельные песочницы для одного и того же товара. Все попытки в других стран сделать нечто подобное приводили к тому, что отрасль деградировала. Яркий пример — Венесуэла. Да, там топливо стоило дешевле воды. И посмотрите, к чему это привело? Добыча нефти сейчас там резко упала. Осталась одна вода».

Минфин изменил политику в отношении иностранной валюты: что будет с курсом рубля

— Почему цены на бензин в разных регионах России сильно отличаются?

Пикин: «Во-первых, дело в логистике. Есть ключевые географические узлы, откуда идет распределение топлива: и бензина, и дизеля. От этих узлов топливо доставляется либо железнодорожным транспортом, либо автотранспортом, либо по трубе. От способа транспортировки зависит конечная стоимость. Но есть и другой фактор, влияющий на цену. Например, в сибирской части страны, по сути, каждый НПЗ — это монополист в своем регионе. А каждый регион там размером с хорошую европейскую страну. Если завод по какой-то причине останавливается, то доставка топлива из других регионов становится очень-очень дорогой. Локально там могут быть цены и по сто рублей за литр».

— А из чего в принципе складывается стоимость топлива в России и как связаны цены на нефть и на бензин?

Суверов: «Если в западных странах зависимость топлива от цен на нефть достаточно большая и стоимость нефти является главной составляющей в цене бензина, то в России ситуация немножко другая. У нас 70% стоимости бензина составляют налоги, и только порядка 10–15% приходится на нефть. Поэтому у нас цена нефти — не главный фактор в ценообразовании стоимости нефтепродуктов».

— В 2023-м бензин в России подорожал в среднем на 7%, а дизель — на 10%, что почти уложилось в инфляционный процент. Какие цены мы увидим в этом году?

Юшков: «Если отталкиваться от реалий сегодняшнего дня, то, наверное, мы уложимся в уровень инфляции. Но вопрос: какой будет инфляция? Думаю, в 6–6,5% вполне можно уложиться. И на столько же подорожает топливо в среднем по стране».

Пикин: «Внутри этого года динамика цен на дизель и на бензин будет отличаться. Напомню, что на экспорт у нас идет именно дизель, а бензин практически не экспортируется. Поэтому по бензину мы на сто процентов уложимся в инфляцию. По дизелю сложно сказать. Глобальное правило — стоимость топлива в рознице растет не выше инфляции — исправно работает, начиная с 2018 года. Это аксиома».