Двадцать человек сгрудились вокруг новенького внедорожника, крепко вцепившись руками в его корпус. В такой позе им предстоит стоять на изнуряющей техасской жаре, пока хватит выдержки и сил. Тот, кто уберет руку с грузовика последним, уйдет счастливым обладателем новенькой машины. Стоять надо неподвижно, не облокачиваясь, не приседая и не засыпая, с ежечасной пятиминутной передышкой и пятнадцатиминутным перерывом каждые шесть часов.
Кадр из фильма «Игра на выживание». Фото: kinopoisr.ruКадр из фильма «Игра на выживание». Фото: kinopoisr.ruКадр из фильма «Игра на выживание». Фото: kinopoisr.ru
Азартное многодневное состязание, каким его планирует владелица заштатного автосалона Джоан? Или пытка, какой оно обернется в реальности? Пытка мучительной, до галлюцинаций, бессонницей, неподвижностью и чисто физиологическими проблемами — унижением.

Это главная сюжетная линия триллера «Игра на выживание», который немецкий режиссер Бастиан Гюнтер снял, поместив действие в «одноэтажную Америку». Он же написал сценарий, снимали картину и в ней снимались европейцы — можно считать, что это как бы изумленный взгляд из Европы на американскую экзотику, прагматику, нравы и пресловутую «американскую мечту».

Двадцатка конкурентов колоритна. В ней пожилая богомолка Рут, беспрерывно бормочущая из Библии. Парень с затычками в ушах, слушающий что-то свое любимое и изводящий партнеров отбиванием ритма по железу. Наглый юнец, уверенный, что он круче всех. Профессиональный игрок, для которого соперник — классовый враг. Бедняк по имени Кайл (британский актер Джо Коул), для которого заполучить грузовик — вопрос благополучия его семьи. Потому что Америка, по версии фильма, — такая страна, где человек без машины внушает подозрение полиции: с чего бы это вдруг он ходит пешком, не иначе что-то задумал противозаконное!

Кайл и станет главным героем фильма, к его домашним невзгодам и неразрешимым проблемам приковано наше внимание. Вторая героиня — владелица автосалона Джоан (Кэрри Престон), тоже основательно изнуренная домашними проблемами: мать страдает деменцией, дочь уехала от этих кошмаров во Флориду, автосалон не приносит больших прибылей, и пиар-ход с розыгрышем внедорожника должен поправить дела. То есть все затеяно тоже от отчаяния.

Бастиана Гюнтера здесь подводит то, что на корню сразило «антиамериканские» фильмы Ларса фон Триера, — разоблачительный пафос при очень приблизительном знании предмета. Хотя это не первый «американский» сюжет немецкого автора, из фильма торчат уши представлений о «Заокеанье», почерпнутых из голливудских триллеров наподобие «Круга» или «Экзамена» — условных игровых фантазийных киносюжетов, где люди попадают в какую-нибудь ловушку и могут спастись только ценой чужих жизней. А первой вспоминается «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» — классическая социальная драма Сидни Поллака, где идет танцевальный марафон на выживание. Правда, там было жестко обозначено время действия — Великая депрессия, когда люди перед угрозой нищеты были готовы на любое безумие. Бастиан Гюнтер помещает свой сюжет куда-то в Техасщину, которая выглядит краем сплошных социальных катастроф и необжитого разора, и никак не обозначает, когда все это происходит. Как бы социально ориентированная картина подробно детализирует безрадостный быт, вспышками дает обрывки судеб, каждая из которых могла бы развиться в полноценную драму, но все равно выглядит как авторская игра воображения, не заземленная убедительными реалиями. Некоторые авторские придумки вообще подрывают доверие к происходящему — ну какой безумец, к примеру, откажется от разрешенных правилами перерывов в великом стоянии у вожделенной машины, как тот старик, что упорно не желает оторваться от нее и запасся сосудами для естественных нужд.

Европейское кино об Америке, взявшее за образец голливудские устрашающие кинометафоры, остается европейским по стилю. То есть все действия заторможены, камера страдает нарциссизмом, убеждена в непреходящей ценности каждого кадра и не готова ничем жертвовать хотя бы во имя ритма повествования. Актерам трудно: они должны воплощать некую абстрактную затею, не имея опор в крепкой развитой драматургии. Если перед нами сеанс разоблачения общественных нравов, когда людские беды становятся пищей для бесстыжих шоу типа нашего «Пусть говорят», то эта линия слабо прорисована и не являет драматического напряжения. Если автор хочет показать нацию, одержимую религиозным ханжеством, для выражения его позиции явно недостаточно сопровождать действо, как лейтмотивом, бессмысленными фразами из бездонной Библии, которые бормочет полуобморочная Рут. Но безусловно удалось передать нарастающую изнуренность людей бессонницей и отсутствием свободы движений, физическое и психологическое состояние пытаемых. Так сказать, физиологию пытки.

Беря в основу модель того, что компьютерные геймеры зовут выживастиками, режиссер Гюнтер пытается на этом основании снять «авторское кино» — и, как бывает с людьми, севшими меж двух стульев, застревает посередине в неустойчивой позе. В его фильме не хватает напряжения коммерческого триллера, но нет и глубины, психологических тонкостей авторского взгляда. Типичное современное кино, где режиссер обходится без профессионального драматурга и потом старается одолеть им же воздвигнутые сценарные рифы.