«Конец прекрасной эпохи», «Конец сезона» — между «однокоренными» названиями обоих фильмов чувствуется перекличка. Картину «Конец прекрасной эпохи» снял режиссер Станислав Говорухин в 2015 году — это его последний фильм. А «Конец сезона» — лента Константина Худякова, которая выходит в прокат 5 декабря.

Анна Чиповская, Юлия Пересильд и Юлия Снигирь играют трех сестер в почти чеховской истории. Фото: ООО «СБ ФИЛЬМ»Анна Чиповская, Юлия Пересильд и Юлия Снигирь играют трех сестер в почти чеховской истории. Фото: ООО «СБ ФИЛЬМ»Анна Чиповская, Юлия Пересильд и Юлия Снигирь играют трех сестер в почти чеховской истории. Фото: ООО «СБ ФИЛЬМ»
Но Станислав Говорухин в ней — сопродюсер, вместе с Екатериной Маскиной, которая делала с мэтром многие картины. Обозреватель «РГ» спросила у Константина Худякова о том, какой вклад в его кино внес Говорухин, и вот что он ответил: «Благодаря Станиславу Сергеевичу картина вообще состоялась. Это — его последний запуск — перед тем как он покинул наши ряды. Он прочел сценарий, очевидно, увидел будущую картину и дал возможность нам ее сделать».

…На встрече со СМИ Константин Худяков попытался пояснить, что именно происходит с тремя героинями его фильма — тремя сестрами, которые ранее жили в Москве, а теперь оказались в Прибалтике. Одна сестра — ее играет Анна Чиповская — певица. Другая — художница (в этой роли Юлия Снигирь). Третью — старшую — играет Юлия Пересильд. Конец сезона на самом деле — это не просто окончание лета и приезда дачников на побережье. У каждой из сестер случается «конец сезона» собственной молодости и надежд. Одна родит ребенка от человека, которого не любит. Другая — полюбит, но того, кто вряд ли принесет ей счастье. А третья как раз найдет свою любовь, но трагедия разрушит все то, что складывалось как нельзя лучше. …

Герой Евгения Цыганова не просто человек при деньгах и власти, но мужчина, признавший свою вину и ошибки в отношениях с любимой женщиной, нашедший в себе мужество объясниться и все исправить. Его партнерша по фильму — Юлия Снигирь. Обозреватель «РГ» не успела задать актеру вопрос — как играть влюбленных, если и по жизни — пара, тем более что это первый фильм, где Цыганов и Снигирь играют мужчину и женщину, словно специально созданных друг для друга, зато расспросила об остальном.

Евгений, вы впервые посмотрели фильм «Конец сезона»: вместе с журналистами, потому что вечером, по иронии судьбы, у вас спектакль «Три сестры», где играете Чебутыкина, и на премьере вы присутствовать не сможете. Почувствовали ли в картине чеховскую атмосферу?

Евгений Цыганов: По поводу фильма — прежде всего радостно, что в наше непростое продюсерское время есть место авторскому высказыванию. Что наши мэтры могут себе позволить снимать, а продюсеры — интересоваться, что именно эти режиссеры хотят сказать.

Что касается «Трех сестер» Чехова, конечно, в этом фильме они имеются в виду — и даже по этому поводу есть некая ирония в тексте. Очевидно, Константин Павлович искал в них какой-то источник для вдохновения. Когда речь идет о трех сестрах, Чехова сложно не учитывать. Похоже, что Константина Павловича вообще волнует тема связей, и родственных связей в том числе. Не знаю, почему это его беспокоит, и не знаю,что беспокоило Антона Павловича, когда он писал «Трех сестер»… Не знаю, что он чувствовал, предчувствовал… Ведь творчество — это не всегда рефлексия на тему сегодняшнего или даже вчерашнего дня, иногда это — взгляд в будущее.

Когда речь идет о трех сестрах, Чехова сложно не учитывать
У Константина Павловича действие происходит в 90-е. И все, рассказанное в фильме, может быть предчувствием дня завтрашнего, о котором мы не можем знать. А может быть, и нет этого предчувствия…. Возможно, фильм, если его посмотреть через пять лет, будет совсем по-другому восприниматься. А если его посмотреть через 50 лет?

В фильме — прекрасный актерский ансамбль. Почему вы все не можете отказать режиссеру Худякову? Вижу, что у вас к нему какое-то особенное отношение.

Герой Евгения Цыганова далек от чеховского интеллигента. Но его раскаяние — поступок. Фото: РИА Новости www.ria.ru
Евгений Цыганов: Я в первый раз снимаюсь у Константина Павловича. История моих съемок в этом фильме сложилась достаточно случайно. Мог бы и отказать, наверное. Но не сделал этого. Мне, честно говоря, понравилась его последняя картина «Хождение по мукам». Так получилось, что вначале я узнал о том, что идет подготовка к съемкам фильма «Конец сезона». И, к сожалению, в связи со съемочным графиком не мог в нем участвовать. Но когда Константин Павлович сказал: «Хочу, чтобы эту роль играл ты, — представляю тебя», то я к этому отнесся с уважением, и мы все максимально «разгребли». Девчонки в отличие от меня не в первый раз работали с Константином Павловичем, и они уже изначально понимали, что сниматься будут. Такие вот получились особенные съемки… Не скажу «семейные» или «домашние», но тут не тот случай, когда: «Мы работаем работу». В кино вообще часто собираются люди какой-то особой касты. Ненормальные — я бы сказал. Тут нет стабильности, и есть место жертве. Мы часто попадаем в какие-то места, куда не ступает нога человека, и встречаем каких-то необыкновенных людей — плечом к плечу в достаточно, как правило, экстремальной ситуации… Я, например, как-то сбежал со съемок у культового советского режиссера, фильмы которого входили в число тех, на которых я вырос. Сбежал, потому что боялся разочарования — и того, что получится плохое кино.

И какое оно в итоге получилось?

Евгений Цыганов: Не очень хорошее, на мой взгляд. Но честно вам скажу: я немного жалею о том, что тогда с этим режиссером не поработал. Там снимался и выдающийся русский артист, которого уже нет. Я просто понял, что, наверное, это та встреча, которая, возможно, даже важнее результата. Потому что то кино, которое они сняли, по большому счету даже мало кто видел. А сама встреча, общение, наверное, для меня были бы и значительными, и памятными. Я из-за какой-то внутренней боязни общего провала и страха личного разочарования выбрал осторожность и решил перестраховаться. Не уверен, что был прав. Но сейчас очень рад, что у меня есть опыт общения с Константином Павловичем Худяковым и он мне успел сообщить важные вещи. И мне с ним было интересно. Наблюдать за тем, как он «прорывался» через съемочный процесс, — это же его битва, которая для режиссера всегда непростая; как находил общий язык с артистами, художниками, оператором. Да и в целом вызывает уважение его желание и стремление снимать. А кино с точки зрения того, как к нему отнесутся, считаю, вещь достаточно эгоистическая. С одной стороны, человек может в этом кино найти, например, то, что в него и не заложено. А с другой — и не найти в нем ничего вовсе, просто потому что ему лень чего-то находить.

Вас очень любят современные режиссеры. От «Человека, который удивил всех» до «Мертвого озера» — фильмы и сериалы с вашим участием можно перечислять, не останавливаясь. Но скажите, вы чувствуете между молодыми и старыми режиссерами ту пропасть, о которой все говорят?

Евгений Цыганов: Нет, не чувствую. Я считаю, что когда снимает мастер, вне зависимости от возраста, то так вообще никто больше снять не может и не должен. Потому что в этом и есть суть авторства и авторского кино. Я против этих разговоров, мол, эх, вот раньше, а что сейчас… Думаю, что и Константин Павлович со мной согласится в том, что среди молодых режиссеров сегодня есть вполне себе мастера. Но вот этот переворот времени… Например, Этторе Скола — классик итальянского кино — написал, закрывая свой последний проект, открытое письмо, объясняющее, почему он не будет больше снимать. Он пояснил, что вырос в другой среде, что не может снимать в эпоху продюсерского кино. При этом сделал оговорку, что не говорит о том, что сегодня невозможно снять хорошее кино, и что наверняка есть молодые ребята, которые в этой реальности смогут сделать что-то талантливое и выдающееся. Просто он не сможет. Поэтому тут больше вопрос к тому, что Константин Павлович находит в себе силы и уверенность в сегодняшнее искореженное время пытаться говорить. Как в анекдоте: «Папа, ты сейчас с кем разговаривал?» — то есть все равно рассчитывать на зрительское внимание. В этом смысле ребятам сегодняшнего поколения попроще. Но у них (у нас) другая сложность — выбор: либо становиться ремесленником и обслуживать продюсерскую или зрительскую необходимость, либо все-таки пытаться сформулировать свое высказывание.